Глава 2

От Вольги Словен вместе с Русом и сопровождавшими дружинниками сразу отправился в совет.

В здании совета было пустынно и тихо, и Словен сначала даже подумал, что старшины передумали собираться. Но когда Словен зашел в зал, то увидел, что он был полон.

Словен понял, почему в здании казалось пустынно, – весь народ собрался в зале и слушал волхва Мойска, который говорил слабым, словно надтреснутым голосом.

Словен, стараясь остаться незаметным, сел на свое место.

Однако его заметили, и Мойска, прервав речь, обратился к Словену:

– Князь, я рад, что ты пришел на совет. До твоего прихода я говорил о том, что три года был неурожай. Но, как видно, и в этом году хлеб снова не родится. Нивы уже выгорели. Народ боится и ропщет. Мы не знаем, что делать, поэтому спрашиваем тебя, князь: что же нам делать?

– Хлеб в моих хранилищах есть, – сказал Словен, не вставая с места. Это было не очень уважительно по отношению к старейшинам, но Словен хотел еще подчеркнуть свою обиду на прежнее нежелание старшин прислушаться к его мнению. – Я дам его народу, ибо кто я буду, если мой народ вымрет? Эту зиму мы переживем. Но что будет, если и в будущем году повторится неурожай? Из-за междоусобицы нам больше негде будет взять хлеб, потому что, опасаясь войны с Болгаром, мы не сможем посылать войско в другие страны за данью. А весной Болгар снова пойдет на нас. Поэтому я снова говорю: нет нам больше мочи сидеть в этой оставленной богами земле. Мы должны искать себе новое отечество. Если мы уйдем, то и соседей с недобрыми замыслами мы тогда опередим, прежде чем они спохватятся, что мы им оставляем выжженную землю. Месяц назад я уже предлагал вам это, и я остаюсь тверд в своем намерении и скажу больше – независимо от вашего решения я все равно уйду с теми, кто пожелает идти со мной.

Словен замолчал.

С минуту в зале висело молчание, затем поднялся с места Вадит и сказал:

– Мое село Водина хочет идти в новые земли, но люди боятся: а вдруг и там нас снова постигнет неурожай?

Словен кивнул головой.

– Понимаю тревогу селян. Но мы сначала пошлем разведчиков – пусть ищут урожайное по приметам место, чтобы мы могли посадить хлеб и получить урожай. И так мы будем переходить с места на место, до тех пор, пока не найдем себе место, где могли бы осесть навсегда. Поэтому если хотите идти, то готовьте телеги, жен, детей и скот, чтобы выходить.

– Когда мы пойдем?

– Через тридцать дней, – сказал Словен, встав.

– Хороший замысел, – проговорил Вадит, – до зимы мы уйдем недалеко, и если кто захочет, тот вернется домой.

Словен сердито топнул ногой.

– Никто не вернется на старое место! Если один повернет назад, то и другие потянутся назад. А там и весь народ разбежится. Это будет его концом, так как разобщенный народ погибнет. Поэтому если мы уж решились идти в новые земли, то не должны иметь сомнений. Это как войти в холодную воду: либо сразу окунаешься, либо в воду никогда не войдешь. Поэтому, чтобы кто-либо не надеялся повернуть назад, перед тем как уйти, все пусть разрушат свои дома, сожгут нивы. Пусть все сделают так, чтобы ничто не осталось и даже не напоминало, что здесь был наш дом. Наш дом отныне будет там, где мы остановимся.

Столь решительное заявление насторожило старшин, и в зале снова повисла тишина. Вадит сел на свое место.

Словен тоже сел. Он не торопил. Он видел, что старшинам требовалось время, чтобы оценить сказанные им слова.

Когда тишина стала казаться тягостной, кашлянул Мойска. Старшины обратили на него внимание.

Мойска был рассудителен. Он говорил:

– Принять решение покинуть свою землю, где наши предки жили тысячи лет, нелегко. Вопрос стоит о жизни и смерти нашего народа. Путь на поиски нового отечества опасен. Ведь одно дело переселиться одному человеку, а другое – целому племени. По пути наш народ столкнется с враждебными племенами, и он может погибнуть. Никто не хочет оставлять свои дома, нивы, могилы предков. Но оставшись – народ умрет с голода. Таким образом, перед нами стоит тяжкий выбор. Что делать? Народ дал нам право решить его судьбу, это многие мужчины, женщины и дети, поэтому мы должны хорошо подумать.

Мойска замолчал, и снова повисла тишина. Ее прервал кто-то из старшин, который громко спросил:

– А что говорят боги? Какова их воля? Что обещают они нам – жизнь или смерть?

– Мудрый вопрос, – одобрительно проговорил Мойска. – Надо провести волхвование и посоветоваться с богами. Пусть боги скажут свою волю.

Старшины молчали, и Мойска спросил:

– Что думаете об этом?

– Пусть будет волхвование! Пусть боги скажут, как нам поступить! – послышались выкрики.

– Хорошо, ваше требование исполнится, – сказал Мойска. – Волхвование состоится сегодня, когда сойдутся свет и тьма, где сходится небо и земля, под священным деревом, где сходятся дороги ко всем мирам. Будем спрашивать Перуна.

Вопрос казался всем решенным, но неожиданно послышался уверенный женский голос.

– Перуна надо спросить. Нет сомнения в этом. Мы спросим его. Однако речь идет не о войне и мире, торговле или других важных делах, речь идет о жизни народа. А плодородие в воле матери всех богов – великой богини Макоши. Поэтому надо спрашивать ее!

Присутствующие закрутили головами, но искать не пришлось – на середину зала вышла Вольга.

Она была в темном платье. Ее лицо казалось измученным.

Поклонившись залу, она тихим голосом начала говорить.

– Люди, я устала. Я устала потому, что всю ночь молилась великой богине Макоши, прародительнице всего живого. Я спрашивала ее, что делать нашему народу, чтобы сохраниться и размножиться…

Старшины напрягли внимание. Но, задав интригу, Вольга замолчала.

– И что она ответила? – послышался вопрос волхва Мойска, не вытерпевшего длинной паузы.

– …Великая богиня сказала следующее. – Голос Вольги окреп, и она продолжила уже сильно и торжественно, – она сказала, что, оставшись в этих местах, наш народ захиреет и пропадет; найдя же новое отечество, обретет новую жизнь и великую славу.

На лицах старшин появилось изумление.

Мойска задал вопрос:

– Значит, богиня Макошь говорит, что нам надо идти на поиски нового отечества?

– Да, именно так, – уверенно проговорила Вольга.

Мойска покачал головой.

– Не знаю, не знаю.

Конец совету подвел Словен.

– А чего тут гадать? – сказал он. – Теперь мы знаем волю богини Макоши. А вечером узнаем и волю Перуна. Если он скажет то же, что и Макошь, то с завтрашнего же дня мы начнем готовиться к исходу.

Словен немного поторопился со своим выводом, но уже ни у кого не было сомнения в том, что скажет Перун. В конце концов, Перун – муж богини Макоши. Оно конечно: муж – голова, да жена – шея, так что куда она повернет, так и выйдет.

Загрузка...